ЗДЕСЬ ДОЛЖЕН БЫТЬ

МУЗЕЙ.

ДЕКЛАРАЦИЯ О МУЗЕЕФИКАЦИИ

В здании на Никольской, 23, в 1930-1940-х гг. размещалась Военная коллегия Верховного Суда СССР — главное звено механизма сталинских репрессий. Сегодня в этом доме должен быть музей истории репрессий.

Открытие увеселительных заведений или офисов в месте, где были приговорены к смерти десятки тысяч людей, — это безразличие не только к прошлому, но и к будущему нашего народа.
Создание же в этом месте музея памяти жертв репрессий станет важной вехой в сохранении национальной исторической памяти россиян. Музей в «Расстрельном доме» необходим для научного осмысления, изучения и представления темы сталинских репрессий широкой публике на государственном уровне.

Благодаря созданию музея в «Расстрельном доме» общественное сознание сможет вобрать в себя целостное и детальное осмысление страшных событий советской эпохи и соответствующим образом измениться. Музей в «Расстрельном доме» будет примером, четко указывающим на неприемлемость решения проблем путем уничтожения людей по социальным или национальным признакам.

Историю нельзя замалчивать — ее нужно сохранять и передавать из поколения в поколение, чтобы в будущем не допустить повторения страшных ошибок прошлого.

ИСТОРИЯ ЗДАНИЯ

Кружок Станкевича

Дом 23 по улице Никольской имеет давнюю историю — нижние этажи включают фрагменты палат князей Хованских XVII века. В XIX веке здание принадлежало Московской ремесленной управе, в одной из наемных квартир в 1835 году жил Николай Владимирович Станкевич — основатель так называемого «кружка Станкевича», литературного и философского объединения, куда входили В. Белинский, Т. Грановский, К. Аксаков, А. Кольцов, М. Бакунин.

Но наибольшую известность это здание получило как «Расстрельный дом» — здесь в годы Большого террора размещалась Военная коллегия Верховного суда СССР, возглавляемая В.В. Ульрихом.

Военная коллегия переехала со Спиридоньевки в здание на Никольской улице (тогда улице 25 Октября) в начале 1930-х годов и размещалась там до конца 1940-х. Возможно, при выборе места учитывалась и близость Лубянки — во всяком случае, рассказы о подземных ходах между этими зданиями фигурируют во множестве мемуаров.

Центральное звено репрессий

По собственным отчетам, с 1934 по 1955 год Военной коллегией были осуждены 47 549 человек. За период с 1 октября 1936 года по 30 ноября 1938 к высшей мере наказания были приговорены 31 456 человек (в том числе 7408 жителей Москвы), к лишению свободы — 6857 человек.

Военная коллегия в эти годы была центральным звеном механизма репрессий. Смертные приговоры приводились в исполнение немедленно. Родственники чаще всего не знали о судьбе своих близких, им сообщалось: «десять лет дальних лагерей без права переписки».

По приговорам Военной коллегии были расстреляны известные артисты, ученые, писатели, военные, священнослужители, руководители промышленности, а также руководящие работники партии.

Среди приговоренных Военной коллегией к расстрелу: писатели И.Э.Бабель,И.И.Катаев, Б.А.Пильняк, С.М.Третьяков, Б.Ясенский, режиссер В.Э.Мейерхольд, маршал А.И.Егоров, маршал авиации С.А.Худяков, крупнейшие ученые Н.Д.Кондратьев, Е.Д.Поливанов и Р.Л.Самойлович, члены политбюро Н.И.Бухарин, Г.Е.Зиновьев, Л.Б.Каменев, С.В.Косиор, А.И.Рыков, В.Я.Чубарь, полный состав правительства Монголии, 25 союзных наркомов и 19 республиканских; 13 командармов, 43 комкора,85 комбригов, свыше 100 профессоров, более 300 директоров ведущих предприятий… Здесь были приговорены к расстрелу родители М.Плисецкой, О.Аросевой, А.Збруева и многих других наших знаменитых соотечественников.

Видимость законности

Военная коллегия придавала репрессиям видимость законности — хотя почти все приговоры выносились ею «в порядке закона от 1 декабря 1934 года», то есть без участия защиты и без возможности обжалования. «Рассмотрение» дела занимало не более 10-15 минут. С юридической точки зрения, эти приговоры мало чем отличались от заочных решений «троек» и Особого совещания.

В то же время Военная коллегия была главным исполнителем решений Политбюро ЦК ВКП(б) и НКВД. В годы массового террора большинство приговоров Военной коллегии до рассмотрения дел утверждалось Сталиным и приближенными членами Политбюро по спискам, составленным НКВД.

Фактически Военная коллегия не выносила приговор, а оформляла решение высшего руководства страны. И дальше уже на бланках с адресом «ул. 25 Октября, д.23» за подписью Ульриха оформлялось предписание на расстрел. По крайней мере, до сентября 1937 года приговоры приводил в исполнение комендант Военной коллегии; на таком же бланке он писал и направление в крематорий на сожжение трупов.

Отставка Ульриха

24 августа 1948 года Центральный комитет ВКП(б) принял постановление «О состоянии дел в Верховном Суде СССР», в котором указал, что Верховный Суд СССР, призванный осуществлять надзор за судебной деятельностью судебных органов СССР и союзных республик, в предыдущий период времени неудовлетворительно выполнял эту задачу, и этим допускал серьезные ошибки и нарушения законов. В результате проверки «было установлено, что заместитель Председателя Верховного Суда СССР т. Ульрих утратил чувство партийной ответственности за порученное дело, допустил серьезные политические ошибки в работе Военной коллегии и совершил проступки, порочащие его как коммуниста и председателя Верховной коллегии». За это, а также за слишком раздутые штаты, бюрократизацию, достигшую невероятных размеров, и одновременно за слабый учет и контроль, В.В.Ульрих был снят с занимаемой должности.

Бутики в «Расстрельном доме»

В марте 1950 года Военная коллегия была передислоцирована в дом №13 по улице Воровского. Здание на Никольской, 23 было передано Московскому городскому военкомату, после чего перешло в частную собственность.

Сменив нескольких владельцев, в 2004 году «Расстрельный дом» оказался в ведении одной из дочерних структур Банка Москвы. Едва вступив во владение, она предложила снести историческое здание и построить на его месте развлекательный комплекс. Подвалы планировалось заменить подземной парковкой; двор-колодец, где грузили в «воронки» осужденных, — зимним садом. Здание удалось отстоять: его включили в реестр памятников и взяли под охрану. Однако за это время дом был передан неизвестному частному инвестору.

В настоящее время здание находится в аварийном состоянии и требует срочной реставрации.